Липчане удивлены "Ромео и Джульеттой"

Липецк простился с фестивалем "Театральный синдром" на возбужденной ноте. Серия представленных Фондом Михаила Прохорова спектаклей завершилась постановкой "Ромео и Джульетта" литовской труппы.

Спектакль городского театра Вильнюса по одноименной трагедии Уильяма Шекспира представил собой зрелищную поставку, наполненную акробатическими трюками и клоунскими выходками, где двигателем сюжета стали страсть и агрессия. Страсти в "Ромео и Джульетте" по версии режиссера Оскараса Коршуноваса у классика не хватало, и постановщик нашел выход: множество около генитальных действий актеров, выразившиеся фаллосами из теста и темой половых отношений с гусями, а также недвусмысленные жесты придали спектаклю не пикантности, а сделали трагедию откровенно пошлой.

Промахом организаторов стало то, что большинство гостей зрительного зала не было оповещено заранее о том, что постановка будет презентована на литовском языке, и необходимо взять в фойе Липецкого драматического театра приемники, транслирующие синхронный перевод. Видело ли здание ДК "Сокол" подобного столпотворения, сказать трудно. Отметим, что необходимое оборудование надо было взять под залог. Устроители приветствовали в качестве средства обмена личные документы, чем обе стороны нарушали закон(подробности на последней странице паспорта гражданина РФ). К сведению, в театрах той же Прибалтики подобные устройства находятся в свободном беззалоговом доступе и обычно располагаются сразу на кресле.

Жители Прибалтики отличились пресловутой "тягой к пунктуальности": начало спектакля было задержано более чем на полчаса. Переполненный зал, в котором молодежь от нехватки мест, количество которых явно было меньше розданных пригласительных, сиротливо приютилась на ступеньках, терпеливо ждал и разглядывал как минимум нестандартное для привычного понимания постановки по этому произведению Шекспира оформление сцены. Перечислим некоторое: две, практически идентичные, кухни, муляжи гигантских хлебобулочных изделий, половники, кастрюли, системы вентиляции. Даже скелет на этих кухнях не выбивался из общего тона.

Немало насторожило и то, что к показу спектакля было закуплено 15 кг муки. Варианты использования такого количества бурно обсуждали заместитель начальника управления культуры региона Владимир Кравченко и Народный артист РФ Михаил Янко, сидя в партере.

Учитывая то, что в постановке по максимуму сохранен текст всем знакомой трагедии, постановка рассказывает не о романтической любви, а о половом влечении. Насыщенные патетикой и излишней красивостью слова еще больше подчеркивали низость переложения литовцами классика. Герои Шекспира по воле Оскараса Коршуноваса переместились с улиц Вероны в банальные кухни пиццерий. Стоит предполагать, что зрители партера, просчитывая варианты, куда еще режиссер мог "поставить" героев, вздохнули с облегчением. От мучной пыли было легко отряхнуться, а вот справиться, допустим, с последствиями невольного вовлечения не в приготовление пиццы, а в строительство Пизанской башни или поединка гондольеров Венеции было бы затруднительно.

Война между Монтекки и Капуллети шла в кухнях пиццерий. Артисты творили с тестом все, что им хотелось. При замешивании и играли в баскетбол, и занимались сексом, и мерились достоинствами. Один из тестовых фаллосов безжалостно разрубили.

Так как семьи итальянские, то разворачивались на кухне пламенные страсти. Не обошлось без инсценировок драк, поножовщины, рабочей суеты и беготни. Все это действо было щедро приправлено философией. Так, мука предстала как символ первородного греха. Режиссер синтезировал карнавализацию и тему страха перед смертью. Так, сон Ромео, рассматриваемый как пограничное состояние между жизнью и небытием, был насыщен образами-масками. Но и здесь все перевели на смех. Трагедийное с течением времени и обрастания повседневности легкостью отношения к жизни стало комичным и банальным.

Обыгралась и классическая сцена объяснения на балконе: Ромео сидел в кухонной вытяжке, а Джульетта находилась на коробе системы вентиляции.

После антракта зал значительно опустел. Выдержать уже один акт в 1,5 часа рискнули немногие. Родители, пришедшие вместе с детьми, вероятно, испугавшись за нравственное здоровье чад, покинули театр совместно. Эксперимент с классиком пришелся по душе не всем.
– «Ромео и Джульетта» – это спектакль одного из самых известных молодых европейских режиссёров, – отметила в Липецке куратор фестиваля «Театральный синдром» Евгения Шерменёва. – Оскарас Коршуновас поставил эту историю, с одной стороны, простодушно, а с другой – с совершенно современным трагизмом. Взаимоотношение двух враждующих семей происходит между двух пиццерий в клубах муки, пара, с постоянным использованием теста, которое месят и болтают. Сцена смерти в конце происходит в бочке с мукой, главные герои обсыпаны белым – они похожи на поваров и одновременно становятся трагическими масками. Этот спектакль как следует не видели и в Москве – вильнюсский театр приезжал туда один раз, но возникли сложности – декорации задержали на белорусской таможне, и поэтому вместо нескольких спектаклей был сыгран один, и очень мало кто видел эту постановку.

Резюмируя, Оскарас Коршуновас выполнил свою задачу. Вроде, и Шекспир поставлен, вроде, и публика будет судачить. Реализовалась ли задача фестиваля - вырастить из провинциального зрителя культурного и общеэрудированного гражданина - сказать трудно. Листая программу фестиваля и вспоминая посещенные представления, складывается ощущение, что этот гражданин должен:
а) больше внимания уделять семье;
б) пытаться видеть везде, или практически везде, эротический подтекст и не стесняться этого;
в) любить природу;
г) не пугаться эклектики.

Удалось ли оправдать программе фестиваля воспитать липчан в заданном ключе мы узнаем в реальной жизни.